Какие уроки можно извлечь из недавних военных операций США в Ираке и Сирии, которые имеют отношение к потенциальной будущей войне против такого могущественного противника типа Китая или России?
Министерство обороны США пытается произвести давно назревший поворот от сосредоточения внимания на Ближнем Востоке к укреплению сдерживания в Индо-Тихоокеанском регионе и в Европе, повысив свою способность одержать победу в крупномасштабной борьбе против какой-нибудь великой державы.
Аарон Стейн и Райан Фишел утверждают, что ВВС США должны готовиться к сценариям войны через прокси — как в Сирии. Министерство обороны, несомненно, должно извлечь уроки из своего опыта борьбы с Россией и Ираном в Сирии ниже порога обычной войны. Но оно также может и должно извлечь уроки из операций США на Ближнем Востоке и в интересах конфликта великих держав.
Война с целью разгрома «Исламского государства Ирака и Леванта» (ИГИЛ*), известная как операция «Врожденная решимость», представляла собой один из конфликтов с наиболее благоприятными условиями для ведения операций, которые могли ожидать Военно-воздушные силы США.
Проблемы, возникшие в этой обстановке, вероятно, будут гораздо более острыми в случае действий против более дееспособного противника. Американские военные операции на Ближнем Востоке выявили явные недостатки в решении некоторых задач, которые будут иметь важное значение для победы в будущей войне с применением обычных вооружений против той или иной великой державы.
Вооруженным силам США следует устранить уязвимости, выявленные в ходе этого конфликта, которые связанны с преднамеренным целеуказанием, действиями в «оспариваемом воздушном пространстве» и интегрированением огня с воздуха и с земли для подготовки к будущему конфликту великих держав.
Заблаговременное планирование авиаударов не поспевает за скоростью течения современной войны
В то время как вооруженные силы США готовятся к войне против некой великой державы, военные лидеры вновь подчеркнули важность разработки наступательных платформ и систем вооружения для повышения огневой мощи. В настоящее время воздушные операции США сосредоточены вокруг центра воздушных операций, который заранее планирует преднамеренные авиаудары в рамках 72-часового цикла выполнения задач в воздухе.
Однако в операции «Врожденная решимость» процесс преднамеренного целеуказания обычно занимал «от нескольких дней до нескольких недель». Оказалось, что это слишком медленно, чтобы идти в ногу с высокоадаптивным противником и быстрыми изменениями на театре военных действий.
Процесс преднамеренного целеуказания был затруднен из-за отсутствия первоначального списка целей ИГИЛ, недостаточного количества наблюдательных и разведывательных самолетов для одновременной поддержки наземных операций и преднамеренной отработки целей, а также из-за нерегулярности и недостаточной обеспеченности процесса ведения разведки личным составом.
Поскольку у ИГИЛ было мало фиксированных целей — таких, как здания или аэродромы — вооруженные силы США пытались заранее спланировать удары по штаб-квартирам, складам денежной наличности и оружия, а также по объектам добычи, переработки и распределения нефти.
ИГИЛ было в состоянии опережать США в цикле преднамеренного целеуказания сил путем перемещения мобильных целей, таких как грузовики с нефтью, или регулярной переброски оружия, наличных денег и боевиков с одного места в другое до того, как можно будет утвердить преднамеренно определенные цели. ИГИЛ также прятало силы и средства вооруженных сил среди гражданского населения, чтобы еще больше усложнить нанесение ударов.
В войне с великими державами американские вооруженные силы вряд ли получат роскошь планировать воздушные и ракетные удары за несколько дней или недель, если они захотят остановить «свершившийся факт» и нанести поражение вторгшимся китайским или российским вооруженным силам.
В отличие от операции «Врожденная решимость», вооруженные силы США, скорее всего, будут иметь существующий список приоритетных целей, которые они «могут взять с полки». Но неясно, будет ли после этих первоначальных ударов 72-часовой целенаправленный процесс определения целей достаточно быстрым, чтобы не отставать от противника или быть способным поддерживать операции во всех средах так, как это предполагают вооруженные силы США.
В быстро развивающемся конфликте высокой интенсивности неожиданные действия противника, развитие событий на поле боя и ущерб, нанесенный вооруженным силам США, скорее всего, сделают предварительное планирование неуместным или невозможным. Цикл задач для ВВС был сформирован для обеспечения эффективных и результативных воздушных операций при минимизации риска для вооруженных сил США.
Это хорошо сработало против менее дееспособных противников. Но в войне против великой державы американским вооруженным силам, скорее всего, придется пойти на больший риск и неэффективность, если они захотят выжить, не говоря уже о том, чтобы получить шансы на победу.
Более того, если американская цель состоит в том, чтобы остановить атаку, то наиболее важные наборы целей — такие, как корабли, танки, самолеты, средства ПВО и ракетные установки, — скорее всего, будут мобильными и, следовательно, цели нужно будет определять динамично. Тем не менее, прежде чем американские войска смогут атаковать мобильные вражеские цели, они должны быть в состоянии найти их, что исторически было серьезной проблемой.
Есть основания полагать, что найти мобильные цели в условиях конфликта высокого уровня будет сложнее, чем в пустыне. Планировщики должны исходить из того, что, как и ИГИЛ, Россия и Китай будут использовать вооруженные силы без опознавательных знаков, применять маскировку и обман, а также использовать мобильность, чтобы скрыть характеристики и местоположение своих сил.
Сочетание авиадиспетчеров и командных пунктов, вынесенных на передовые позиции, может позволить Соединенным Штатам находить некоторые мобильные цели в Европе. Но американским войскам, скорее всего, будет трудно находить цели на сильно защищенной территории противника и в плотной городской среде. Отсутствие превосходства в воздухе и информации может еще больше усложнить определение целей в будущем конфликте с Китаем, поскольку американским силам может быть сложно с большой дальности давать точное целеуказание в отношении военных кораблей, в загроможденной морской среде расходуя передовые крылатые ракеты на ложные цели.
Преднамеренное целеуказание, вероятно, будет играть второстепенную роль в воздушных операциях против великой державы из-за большого количества мобильных целей, темпов операций и срочности, связанной с выполнением определенных заданий.
Американские войска не готовы вести операции в условиях острых боевых действий
Подготовка к будущему конфликту с Китаем и Россией зависит от действий вооруженных сил США в условиях конфликта. Но недавний опыт США в Сирии в просто перегруженной воздушной среде — а не в оспариваемой — показывает, насколько трудно это будет для американских войск, поскольку они борются с различными формами физического и информационного «запрета».
В отличие от Китая или России, ИГИЛ не обладало передовыми возможностями, чтобы бросить вызов американским вооруженным силам в воздухе, на море или в космосе. Но американские войска действительно оказались в непосредственной близости от более боеспособных российских, сирийских и иранских военно-воздушных сил в Сирии во время операции «Врожденная решимость».
Некоторые американские подразделения обнаружили, что они не готовы — и им неудобно — перемещаться вокруг потенциально враждебных сил в оживленной и перегруженной воздушной среде, где американские войска имели только молчаливое разрешение на работу в воздушном пространстве Сирии. Это было еще более осложнено развертыванием Россией современных ракет класса «земля-воздух», которые представляли потенциальную угрозу для самолетов США и партнеров.
Годы операций без каких-либо боевых действий «воздух-воздух», в ходе которых почти любое применение оружия одобрялось на высоком уровне и тщательно изучалось постфактум, заставляли американских пилотов поначалу неохотно действовать в целях самообороны при возникновении угроз. Хотя имели место несколько инцидентов «воздух-воздух» (в том числе США сбили сирийский штурмовик Су-22 и две беспилотные летательные системы иранского производства «Шахед-129»), они произошли только после того, как старшие американские командиры акцентировали подчиненным важность самообороны и инициативы.
Вооруженные силы США привыкли нуждаться в одобрении, прежде чем действовать, что было уместно и необходимо для защиты ни в чем не повинных гражданских лиц в ходе операций по борьбе с повстанцами и терроризмом. Но обратная сторона заключается в том, что это, возможно, породило нерешительность, которую мог бы использовать противник в лице великой державы.
Поскольку Россия обладает обширными интегрированными системами противовоздушной и противоракетной обороны и мобильными средствами ПВО, органичными для их маневренных подразделений, Соединенные Штаты в начале конфликта не будут иметь превосходства в воздухе. Это означает, что ударная авиация США не сможет свободно перемещаться над районом, охотясь за целями, не подвергаясь большому риску, для защиты находясь в сопровождении самолетов.
Эти силы США должны иметь разрешение — и они должны быть готовы — на проведение оборонительных и наступательных операций.
В будущем конфликте великих держав военнослужащим США необходимо будет стать более восприимчивыми к риску и иметь возможность действовать, не получая явного одобрения от своих командиров. Это особенно актуально в среде с плохими условиями связи, поскольку командиры могут быть недоступны для выражения разрешения.
Как китайская, так и российская военная мысль подчеркивает необходимость борьбы и победы в информационной войне или информационном противостоянии. В их военных планах особое внимание уделяется атакам на важнейшие информационные системы и командные узлы США в космической, кибернетической и физической областях, чтобы ограничить способность вооруженных сил США собирать, обрабатывать информацию и обмениваться ей, тем самым снижая осведомленность американских командиров о ситуации и подрывая их способность эффективно командовать своими силами, контролировать их и одерживать победу в конфликте. Поэтому вполне вероятно, что связь, особенно дальняя связь, будет нарушена на каких-то стадиях конфликта.
Американские командиры стали зависимы от качества связи и от способности видеть поле боя в режиме реального времени, находясь за тысячи миль от него, благодаря распространению дистанционно пилотируемых самолетов, отправляющих прямые видеопотоки.
Способность Китая и России напрямую бросать вызов вооруженным силам США, а также ухудшать и перерезать американские каналы связи предполагает, что будет практически невозможно осуществлять высокоцентрализованное командование и контроль, что наблюдалось в ходе «Врожденной Решимости».
Это потребует обходных путей — таких, как командование выполнением задач.
Неспособность сил передового развертывания поддерживать связь с центром воздушных операций также будет способствовать переходу от преднамеренного целеуказания к передовым подразделениям, самостоятельно обнаруживающим и динамически поражающим цели в потенциальной будущей войне с той или иной великой державой.
Американские командиры нуждаются в динамичных и гибких способах управления воздушным пространством
Будущие американские концепции военных операций сосредоточены вокруг идеи возможности наносить воздушные, наземные и морские удары, скоординированные с наступательными кибер -, космическими и радиоэлектронными эффектами. Осуществление операций во всех средах требует объединения различных военных систем, чтобы они могли передавать информацию друг другу, но это также требует координации и интеграции этих различных ударных возможностей.
Давние доктринальные несоответствия, особенно в том, что касается управления боевым пространством и интеграции сред «воздух-земля», оказались постоянным источником напряженности между Военно-воздушными силами и Сухопутными силами во время «Врожденной решимости». Это, вероятно, станет более проблематичным в будущем, поскольку армия все чаще использует ракеты большой дальности, а будущие концепции ведения боевых действий в США требуют плавного и быстрого сочетания воздушных, морских и наземных ракетных ударов.
Геометрия поля боя — разделение боевого пространства на отдельные области операций с различными мерами управления огнем — была областью разногласий, которые привели к давнему межведомственному соперничеству по поводу соответствующих ролей воздушной и наземной силы в бою.
В операции «Врожденная решимость» продолжилась эволюционировавшая и менее спорная версия этой дискуссии. Многие офицеры ВВС считали, что воздушная мощь была ограничена геометрией боевого пространства, в которой приоритет отдавался наземному компоненту. Они утверждали, что меньшее количество ограничений позволило бы применять авиацию более гибко, агрессивно и эффективно, тем самым ускорив поражение ИГИЛ.
В отличие от этого, наземные командиры хотели сосредоточить авиацию на поддержке ближнего боя и стремились иметь под своим контролем большую часть боевого пространства. Наземный компонент преобладал, так как распределение ресурсов и боевого пространства благоприятствовало ближнему бою, а не глубокому. Это требовало такого уровня интеграции «воздух-земля», который замедлял темпы авиаударов.
Кроме того, устранять «конфликты» между залпами ракет дальнего радиуса действия и ракет, выпущенных из батарей высокомобильных артиллерийских ракетных систем армии или Корпуса морской пехоты, необходимо было «согласовывать» с помощью авиаударов.
Во время крупных сражений американское командование управляло перегруженным воздушным пространством, в котором находилось до 40 самолетов и несколько наземных артиллерийских (видимо, ракетных — С.Д.) подразделений. Проблемы с управлением воздушным пространством затрудняли ведение совместных стрельб с той скоростью и объемом, которые желали наземные командиры.
В попытке решить эту проблему воздушное пространство либо разделялось (часть его была отведена самолетам, а другая часть — артиллерии), либо оно было закрыто для самолетов, чтобы артиллерия могла свободно вести огонь.
Ничто из этого не предлагает «жизнеспособных» средств координации огня против великой державы, которая обладает лучшей обороноспособностью и большей способностью угрожать американским силам. В таких боях время не на стороне США, и американские ракеты наземного базирования вряд ли смогут обнаруживать и поражать вражескую цель до того, как она переместится или укрепит свою оборону — если сначала потребуется очистить воздушное пространство.
Более того, ни один из этих подходов не обеспечивает тесной интеграции воздушных и наземных ударов, не говоря уже о быстром их нанесении, чтобы одновременно поставить противника перед множеством дилемм или угроз, что является важнейшим компонентом предстоящей концепции совместных боевых действий.
В то время как Соединенные Штаты разрабатывают свою концепцию ведения боевых действий для конфликта высокого уровня, операция «Врожденная решимость» подчеркивает зияющий разрыв между сегодняшней реальностью и устремлениями завтрашнего дня.
Министерство обороны рассчитывает на искусственный интеллект и машинное обучение, чтобы объединить данные датчиков из разных областей в общую операционную картину и динамически управлять боевым пространством, что позволит США заставляет принимать решения быстрее, чем противник, и добиваться «доминирования в принятии решений».
Выводы
Изучение операций США в Сирии и Ираке показывает, что некоторые американские навыки ведения боевых действий высокого класса атрофировались. Активизация этих навыков и разработка усовершенствованных способов выполнения этих задач будут иметь важное значение, если Соединенные Штаты окажутся в состоянии крупномасштабной войны против Китая или России.
