Москва озвучила планы по созданию в африканской стране Судан нашего пункта флотского материально-технического обеспечения. Очень многие сразу взволновались: давненько Россия так весомо, грубо, зримо не предъявляла своих геополитических и военных амбиций – да ещё в таком чувствительном регионе, как Африка и Ближний Восток. Но есть ли сам предмет для массовых хлопот лицом?
В целом речь идёт о создании на территории Судана, в акватории Порт-Судана, российского пункта материально-технического обеспечения. Как водится, для "поддержания мира и стабильности в регионе", решение "носит оборонительный характер и не направлено против других государств". Соглашение будет действовать 25 лет и продлеваться автоматически, если ни одна из сторон не объявит о его расторжении.
В пункте обеспечения (ПМТО) одновременно смогут находиться не более четырёх российских военных кораблей. Но зато – "включая корабли с ядерной энергетической установкой". Количество будущего персонала обозначено "в пределах 300 человек".
Для чего это нужно?
Формально – и об этом неустанно говорят – в ПМТО будет проводиться ремонт, пополнение запасов топлива и материалов, предусматривается и создание условий для отдыха членов экипажей русских кораблей.
А неформально? Не идёт ли речь о создании российской военно-морской базы в Красном море, прямо на одном из самых ключевых маршрутов мировой торговли?
В своё время один из самых известных военных экспертов России Виктор Литовкин подробно разъяснял в разговорах с Царьградом разницу между военной базой и ПМТО на примере аналогичного пункта в сирийском Тартусе. Разница принципиальна: военная база – это боевой объект, где находятся войска какого-либо государства с соответствующей военной инфраструктурой, оружием, обеспечением, обороной. Словом, настоящая воинская часть, способная и готовая вести боевые действия.
А пункт материально-технического обеспечения – он и есть пункт. Здесь корабли могут пополнить свои запасы топлива, ГСМ, продовольствия, воды, произвести срочный ремонт, дать передышку экипажам. Этакий инфраструктурный объект, помогающий кораблям и судам на их долгом и трудном пути по морям-океанам. Чтобы не было такого, как с "Кузей" в 2016 году, когда тяжёлому авианесущему русскому крейсеру пришлось чуть ли не подпольно заправляться на пути в Сирию.
Впрочем, особой "белизны" и пушистости" ожидать тоже не стоит: военный корабль – сам по себе воинская часть и считается территорией страны, отправившей его в море. Поэтому если в Порт-Судане однажды окажется тот же "Адмирал Кузнецов" (что вряд ли, но зато "Пётр Великий" или его систер-шип "Адмирал Нахимов" – вполне), то всем будет зримо и грубо видно, что это сама Россия стоит в Красном море и тем самым выходит в Индийский океан.
И уже не эпизодически, а так, как в своё время выходил СССР, буквально корёжа светлые и добрые лица комментаторов из британского издания The Times: "Есть две основные причины, по которым советский флот находится в Индийском океане: (1) есть советский флот и (2) есть Индийский океан (there is a Soviet Navy, and (2) there is an Indian Ocean). Статья аж из седого уже 1970 года, но в сдержанно-холодном тоне, которым сегодня комментируются русско-суданские договорённости, ничего с тех пор в восприятии западных варваров не меняется.
Но стоит ли бояться русского с кораблём?
Сегодня не надо бояться русского с кораблём
И вот тут придётся Царьграду пойти немножко против течения, особенно натёкшего в отечественные СМИ и кулуары, наполненные военными и политическими экспертами.
Основной смысл комментариев сводится к следующим основным мыслям: Россия ого-го – и возвращается в Африку, и Россия ого-го – и возвращается в Индийский океан. Где очень чувствительная международная торговля, прежде всего нефтью, и где коварно пышут духом лютости злодейские западные империалисты.
На самом деле всё верно. Суэцкий канал – одна из важнейших мировых транспортных артерий, а пусть к ней через Красное море заполнен пиратами, солдатами, войнами и даже давними историческими разборками между государствами. Потому, в частности, в соседнем Йемене летают ракеты и идёт резня. И за контроль над портами тоже. А в соседнем Джибути держит свои военно-морские базы целый серпентарий из США, Франции, Италии, Японии и отдельно стоящего от них Китая. Так почему России не завести свой ПМТО неподалёку, чтобы держать руку на пульсе такого важного моря? Тем паче что в своё время Советский Союз держал своё военно-морское присутствие в Могадишо и Бербере в Сомали, Ходейде и Адене в Йемене, на островах Сокотра, Маврикий и даже на Сейшельских и Андаманских островах.
Но здесь важен какой аспект? Присутствия! Скажем, в сирийском Тартусе ПМТО весьма полезен: здесь можно держать важные запасы, чтобы не быть ежеминутно зависимым от "сирийского транзита" через турецкие проливы. А в Сирии: а) война и б) в прилегающей акватории Средиземноморья постоянно хороводятся корабли из США, Франции, Италии, Греции, Турции – и все они нам далеко не друзья. Наша военно-морская группировка должна быть здесь компактной, но крепкой.
И вот здесь и возникают вопросы к нашему присутствию в Судане. Будем честными: ВМФ России сегодня именно что компактен. Разумеется, вынужденно. Но от этого результат не меняется: по большому счёту ПМТО едва ли сможет служить местом демонстрации нашего флага, проецирования силы и контроля важной мировой акватории. По сути, на Порт-Судане нечему базироваться, кроме патрульных кораблей 3-го ранга проекта 22160 (тип "Василий Быков"). Вот как раз их четыре в строю и будет после, надеемся, передачи флоту "Сергея Котова" через год. Или будут меняться эти корветы с фрегатами проекта 22350…
Тоже полезное дело, кто спорит. Вот только смогут ли эти силы спроецировать в Африке хоть что-то, что вызвало бы не усмешки, а справедливое уважение у наших конкурентов?
А торговля?
А вот здесь явно и зарыта собака. ПМТО – это всё-таки реально не для проецирования силы. А вот принять и обслужить корабль, идущий с Дальнего Востока в Средиземку или на Балтику, очень удобно. И в обратном направлении – аналогично. Но главным направлением может стать как раз Африка.
Вот куда Россия возвращается сегодня всерьёз и надолго, увеличив товарооборот втрое буквально за несколько лет! И союзники там у нас имеются – и исторические, и ситуативные. А уж партнёры – практически все.
Но Африка знаменита и своими пиратами. Гвинейский залив, побережье Нигерии, да тот же Золотой Рог с ещё недавно такими грозными сомалийскими флибустьерами. Сегодня их поприжали некоторым образом, но опасность для мирового судоходства сохраняется. И для российского тоже. Особенно если в Африку и из Африки будет возиться увеличивающийся объём товаров. Особенно если он будет ввозиться в том числе через территорию Судана, который так мило граничит с партнёрскими или, скажем, интересными России режимами Центральноафриканской Республики, Египта, Эфиопии, Конго, Кении… И вот на патрульной службе по охране, по пресечению контрабандной и пиратской деятельности, охранения кораблей и судов на переходе – вот здесь небольшие, но мощные русские корветы будут весьма и весьма к месту и пользе.
А насколько к месту – тут достаточно указать, что Судан – второй крупнейший покупатель русского оружия в Африке. А оружие – это почти всегда спецоперации. Для проведения которых, конечно, тоже не повредит место стоянки для родного флота.
Александр Цыганов
